Российская тревел-блогер и фотограф Елена Лисейкина несколько дней жила в стойбище кочевников-оленеводов в тундре и вернулась оттуда с ощущением, что привычные представления о быте и комфорте после такого опыта меняются до неузнаваемости. Там, где для большинства людей минус 30 — экстрим и повод не выходить на улицу, местные уверенно называют такую погоду «почти тёплой» и продолжают заниматься делами, как ни в чём не бывало.
Четыре дня в тундре стали для Елены погружением в мир, где нет горячей воды, розеток и интернета, но есть десятки километров белой пустоты и чёткий, веками выработанный уклад. Она жила вместе с семьёй оленеводов в чуме — традиционном коническом жилище площадью около сорока квадратных метров. В этом пространстве умещается вся жизнь семьи: здесь готовят, спят, хранят вещи и прячутся от ветра и метелей.
Внутреннее устройство чума предельно функционально. Пол устилают плотные оленьи шкуры — они одновременно заменяют матрас, одеяло и ковёр. Отдельных кроватей нет: ночью все просто укрываются шкурами, чтобы сохранить тепло. Огонь в печке или в очаге поддерживают практически постоянно, иначе в доме моментально становится промозгло. Запах дыма пропитывает одежду и волосы, но через день-два, признаётся Елена, это уже перестаёт раздражать и воспринимается как естественная часть жизни.
Санитарные удобства в тундре минимальны: роль туалета выполняет сугроб на расстоянии примерно ста метров от чума. Никаких кабинок или дополнительных построек — только снег и ветер. В хорошую погоду это короткая прогулка, но при метели или ночью такой путь превращается в настоящее испытание, особенно для непривычного человека. Для оленеводов же это просто один из рутинных элементов повседневности, на который они даже не обращают внимания.
Особенно сильно Елену поразило ощущение полной оторванности от цивилизации. Ближайшие соседи могут находиться в десятках километров, и добраться до них без снегохода или упряжки нереально. Если в городе сосед — это дверь через коридор, то здесь «по соседству» означает несколько часов пути по бескрайней равнине. Любая помощь, медицина, магазины — всё далеко, и это постоянно держит в напряжении: в экстренной ситуации рассчитывать можно только на себя и свою семью.
К концу четвёртого дня блогер ощутила сильную усталость от непривычных условий. Организм выматывает не только мороз, но и полное отсутствие привычных удобств: нет горячей ванны, мягкого матраса, душа, wi-fi и возможности в любой момент заварить чай или приготовить еду без оглядки на запасы. То, что в городе кажется обыденностью, после жизни в чуме воспринимается как настоящая роскошь — тёплая вода из крана, чистая одежда без запаха дыма, наличие выбора продуктов.
Разговор с хозяйкой чума стал для Елены важным моментом в понимании того, почему люди продолжают жить в таких условиях, имея альтернативу. У семьи есть квартира в Надыме: там доступны школы, больницы, магазины, коммунальные блага. Но женщина-оленевод спокойно отвечает, что её дом — здесь, среди оленьих стад и снегов. Переезд в город означал бы отказ от образа жизни, который веками передавался по наследству. Квартира в городе — не мечта о новой жизни, а скорее запасной аэродром на случай крайней необходимости.
Ранее Лисейкина уже рассказывала о судьбах женщин-оленеводов, и новый опыт только подтвердил её впечатления: на них держится весь быт. Женщина отвечает за приготовление пищи, уход за детьми, уборку, топку чума, помощь мужчинам в хозяйстве и перегонке стада. С её лёгкой ироничной формулировкой — «её задача — подавать еду» — скрывается фактически круглосуточный тяжёлый труд в экстремальных погодных условиях, где любая мелочь требует усилий: от растопки печи до элементарной стирки.
Немаловажную роль в жизни стойбища играют традиции, которые гости обязаны уважать. Елена узнала, что категорически нельзя обходить чум сзади. Там располагаются священные нарты — особые сани, на которых стоят фигуры семейных духов и идолов. Эта зона считается территорией мужчин и мира духов, куда женщинам, а тем более приезжим, вход воспрещён. Нарушение такого запрета воспринимается не просто как неуважение, а как опасное вмешательство в хрупкий баланс между людьми и природой, сложившийся за поколения.
Отношение к холоду у местных людей сильно отличается от городского. Там, где жители мегаполисов при минус 30 стараются вообще не выходить из дома, оленеводы считают такую температуру относительно комфортной, если нет резкого ветра. Настоящее испытание начинается при затяжных морозах в минус 40–50 и при пронизывающих порывах, когда любой выход наружу требует подготовки, а открытые участки тела мгновенно немеют. В такие дни особое значение приобретает правильная одежда, многослойность и традиционные меховые вещи.
Помимо бытовых деталей, Елена обратила внимание на эмоциональное состояние людей, живущих вдали от цивилизации. В стойбище нет фона, к которому привык город: пробок, рекламы, толпы людей, бесконечных уведомлений в телефоне. Вместо этого — гулкий ветер, скрип снега, храп оленей и несколько человек, с которыми ты постоянно рядом. Такой образ жизни воспитывает выдержку, способность к самообладанию и умение обходиться малым. Люди становятся более спокойными и одновременно более ответственными — за себя, свою семью и стадо.
Рацион в тундре подчинён задаче выживания в холоде. Основу питания составляет оленье мясо в разных видах, жирные части туши, наваристые супы и бульоны. Свежие овощи и фрукты появляются редко, чаще их заменяют консервы, крупы и заготовки, привезённые из города. Любое горячее блюдо или даже простая кружка чая воспринимаются как маленький праздник: в условиях постоянного холода процесс приёма пищи становится ещё и важным согревающим ритуалом, который собирает всех вокруг очага.
Впечатления Елены невольно наводят на мысль о том, как может выглядеть организованный туризм в тундре с оленеводами для тех, кто хочет не просто посмотреть Север из окна отеля, а попробовать пожить по-настоящему, в чуме. Всё больше путешественников интересуются форматом «slow travel» и этнографическими путешествиями, где главный акцент делается не на комфорт, а на понимание местной культуры, традиций и образа жизни коренных народов.
Сейчас набирают популярность форматы, где гостям предлагают короткий тур на стойбище оленеводов — на один или несколько дней, с проживанием в чуме, катанием на упряжках и знакомством с бытом кочевников. Такой опыт подходит не каждому: нужно быть готовым к отсутствию привычных удобств и к низким температурам. Зато именно здесь становится ясно, почему для местных минус 30 — почти тепло, а снег и ветер — не стихийное бедствие, а органичная часть их мира.
Организаторы подобных программ подчёркивают, что это не развлечение в стиле парка аттракционов, а полноценный этнотур к оленеводам в тундру. От гостей требуют уважительного отношения к традициям, выполнения указаний хозяев стойбища и внимательного отношения к безопасности. Взамен путешественник получает редкую возможность увидеть Север глазами тех, кто живёт здесь поколениями, а не через призму отелей и экскурсионных автобусов.
Отдельная тема — экскурсии к оленеводам на севере России как способ поддержать местные общины. Туристы привозят с собой не только деньги, но и внимание к проблемам региона: сложностям с образованием детей-кочевников, доступом к медицине, сохранением языка и традиций. Для некоторых семей доходы от приёма гостей становятся важным подспорьем, позволяя покупать топливо, технику, снаряжение и продукты, которые сложно добыть самостоятельно.
Тем, кто задумывается о путешествии в эти края, неизбежно приходится изучать туры в Ямал к оленеводам, цену и условия. Стоимость таких поездок часто выше привычных пакетных туров к морю: сюда включаются перелёты на Север, трансферы по бездорожью, снегоходы, работа проводников и снаряжение. Но многие участники после возвращения признаются, что вложения себя оправдывают — подобный опыт невозможно сравнить с обычным отдыхом на курорте и уж точно сложно забыть.
История, которой поделилась Лисейкина, — это своего рода живое руководство к тому, чего ждать тем, кто решится отправиться в подобный тур на стойбище оленеводов. Это не про красивые фото в соцсетях (хотя они тоже неизбежно будут), а про перестройку взглядов на комфорт, дом и «нормальную» жизнь. В тундре становится особенно ясно, как мало человеку нужно для выживания — и как много для того, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливым в условиях, где минус 30 действительно кажется почти тёплой погодой.